Ну а мы свое любопытство к «трудовому пути» Николая Гербертовича начали проявлять с вопроса традиционного - почему он в свое время решил поступать в ТУСУР?

- Никакой особой продуманности не было - совершенно случайный набор факторов. Вопрос поступать в институт или оставаться дома, просто не стоял. Получить высшее образование, по определению, входило в стандартный путь школьника, по крайней мере, моего поколения. Не все поступали, конечно.

Почему ТУСУР? Почему именно «электронные приборы»? У меня старший брат здесь учился, на третьем курсе ФЭТа. А еще это было время, когда многие хотели «делать радио», я попал в их число.

Помню первый домашний приемник - ламповый, я пытался понять, как он работает. Любопытно было разобраться, как там появляется голос. Поступил просто: доставал ночью из него блестящие лампочки, по одной их разбивал и смотрел. На третьей лампочке я был пойман, последовало наказание, но главное, я так и не понял, как это все работает.

Когда я поступал в ТУСУР, то, конечно же, не связывал эти детские шалости с той специальностью, на которую попал. Хотя, по сути, уже эти лампочки в радиоприемнике и были первыми в моей жизни электронными приборами.

- Вот, оказывается, как давно профессия «выбралась»…

- Нет, повторюсь, никакой продуманности, особого плана не было. Я поступал на «промышленную электронику», не добрал один балл - неудачно сдал математику. «Виновата» в этом олимпиада на асфальте. В те времена для абитуриентов устраивались такие соревнования - на площади Революции, (сейчас Новособорной), напротив главного корпуса асфальт разбивали на квадратики, давали каждому участнику задания по математике, он их решал, рисуя мелом на асфальте цифры и формулы. Собиралось много народу посмотреть, всем было любопытно. И вот я в такой олимпиаде занял первое место. И это сыграло отрицательную роль на экзамене. Я ответил на свой билет, а преподаватель говорит: «А, это тот самый, что первое место на асфальтовой олимпиаде занял, на-ка тебе еще дополнительные задачки». В итоге я получил четверку, на промэлектронику не прошел. Мне предложили «электронные приборы». И замечательно.

- Многие рассказывают, что одними из самых ярких впечатлений за все время учебы становились те, что вывозились из поездки в колхоз перед началом занятий…

- Нас в августе на месяц отправили на север области, да и потом уже в Томске посылали на сельхозработы, это было нормально. А еще мы помогали строить аудиторный блок корпуса ФЭТ. Вы это здание уже не видели – из-за угрозы оползня его признали аварийным, закрыли и разобрали. Оно располагалось на том месте, где сейчас возле корпуса ФЭТ скамеечки-фонари стоят. Это была замечательная пристройка, с большими аудиториями-амфитеатрами.

- Что еще из первых лет учебы вспоминается?

- Я стал старостой. Кстати, наша группа не один семестр признавалась лучшей по итогам проводившегося тогда соцсоревнования. Мы были экспериментальными – впервые вместе в одну группу собрали только тех, кто окончил школу на отлично. Правда, у меня была одна четверка, я специально договорился с учительницей, что сделаю ошибку в сочинении – просто не любил отличников.

- Это как-то связано со стремлением не выделяться?

- С комплексом неполноценности сельского школьника, наверное. Я, например, считал, что нечестно получить золотую медаль – даже в то время был невысокого мнения о качестве преподавания в сельской школе. В институте первую сессию сдал на пятерки, чтобы доказать себе, что смогу. А потом обязательно «устраивал» себе по одной четверке. Сейчас такое свое поведение могу назвать только мелким пижонством…

Ладно, хватит об этом. На третьем курсе я пришел в лабораторию плазменной эмиссионной электроники, руководил ею тогда профессор Ю.Е.Крейндель Его интересы – электронные пучки, физика плазмы, источники заряженных частиц - постепенно захватили и меня.

Защитил диссертацию. Преподавать мне не очень нравилось, больше интересовала исследовательская работа.

- Многие горят, что без общения со студентами происходит «закостенение», что ученый просто не может обойтись без чтения лекций.

- Не верьте. Во-первых, общения со студентами хватает и в научных лабораториях. Кроме того, я знаю не так уж и много научных работников, которые в качестве преподавателей с радостью входят в аудиторию 1 сентября. Готовить на высоком уровне и читать лекции нелегко, это отнимает много времени и сил. А еще я не люблю писать мелом на доске: руки, одежда мараются, материал разместить трудно. Правда, года три назад вновь начал читать лекции по общей физике, но уже с помощью мультимедийных технологий. Показалось интересным подготовить курс по принципу «руки чистые».

- Что касается научных интересов, со временем они для вас изменились?

- Тема, которой я занимался всегда, связана с исследованиями в области физики газовых разрядов. Конечно, не совсем правильно, когда многие годы научные интересы ограничиваются рамками одного направления. Оправданием служит лишь то, что эта тема практически неисчерпаема для исследований. Самый важный прикладной результат наших работ – это созданные новые электронные приборы, которые имеют общее название «электронные пушки с плазменным эмиттером». Эти приборы оказались одной из тех университетских разработок, которые нашли практическое применение и успешно развиваются и поныне. Правда, нельзя не отметить, что в отличие от прошлых лет, когда львиную долю финансирования обеспечивал ВПК (военно-промышленный комплекс), сейчас мы вынуждены работать в совершенно иных условиях, стало сложнее...

- …Получать заказы?

- Нет, особых проблем с этим не возникало. Оборудование, которое мы создавали, всегда были востребовано не только в оборонных, но и в «мирных» отраслях промышленности, например, в атомной энергетике. Сложность в том, что теперь значительно труднее получить средства на новые исследования. Заказчик платит деньги за готовый к употреблению продукт, а не за поисковые работы. Нам удалось сохранить основных научных сотрудников и высокий уровень разработок еще и потому, что в кризисные годы заказы стали проводить через частное предприятие. Работать через государственные структуры, такие как ТУСУР, стало довольно сложно по ряду известных объективных причин. Правда, вначале трудно было убедить крупных заказчиков работать с частным предприятием. Помогал уже заработанный раньше авторитет, заказы давались под имя руководителя.

- Вы только что показали, как на деле работает принятая сейчас концепция: университет – это научный центр, а многое, что связано с внедрением идей в промышленность, идет через сеть частных предприятий.

- Эта стратегия идет от жизни. Университету сложно, да и не нужно конкурировать с малыми предприятиями по продаже готовых к внедрению разработок. Конечно, при этом важным становится вопрос взаимовыгодных отношений университета с малыми предприятиями, которые, по сути, становятся прямыми конкурентами университету. Но это, как показывает опыт ТУСУРа, вопрос, который может быть урегулирован.

- То, что ТУСУР стал инновационным вузом, как-то повлияет на ситуацию? Что даст это звание кроме денег?

- Полагаю, что в нашем университете сейчас этот вопрос наиболее обсуждаемый. Деньги, полученные ТУСУРом и другими российскими университетами, дадут возможность впервые разработать такую схему подготовки специалистов, которая обеспечит, цитирую, «генерацию новой массовой волны предпринимателей наукоемкого бизнеса». В более общей, довольно мудреной формулировке перед высшей школой поставлена задача совершенствования образовательных, исследовательских и внедренческих технологий в интересах создания конкурентоспособной инновационной экономики страны. Инновационный путь развития экономики страны – это далеко не новая идея. Радует, что, наконец, и в России стали часто употреблять это сочетание слов. Правда, настораживает, что забываются (или умалчиваются?) очевидные вещи: инновационный путь – это путь стран с высоко развитыми наукой и промышленностью. У нас наиболее развиты отрасли, связанные с добычей и транспортировкой сырьевых ресурсов. Следовательно, они же главные потребители инновационных разработок. Почти анекдот: экономика знаний как альтернатива сырьевой экономике обречена в итоге развиваться через инвестиции и в интересах сырьевой экономики...

Впрочем, я отвлекся от темы беседы. Безусловно, традиционное образование сегодня значительно отстает от потребностей рынка труда. Нужны специалисты, которые будут успешно работать в том числе и в наукоемком бизнесе. В ТУСУРе создается новая схема подготовки таких людей. Составной частью этой схемы является студенческий бизнес-инкубатор, который уже успешно работает.

В ходе реализации новой траектории образования (есть такой термин) очень важно – и это предмет нашего беспокойства – параллельно развивать фундаментальные научные исследования в университете, поддерживать и восстанавливать традиционные для ТУСУРа научные школы. Если сейчас мы забудем про это и увлечемся продвижением на рынок только того, что у нас уже создано, через некоторое время мы окажемся в тупике. Кроме того, научные коллективы и научные школы – это и есть та среда, из которой могут вырасти специалисты с новым уровнем мышления.

Я сказал – беспокойства, потому что в национальных программах (это я вновь о масштабном) слово «наука» встречается не очень часто. И это притом, что уже реализуются колоссальные по финансовым вложениям проекты, например, технико-внедренческие зоны.

- Разве плохо – такие деньги… Кроме того, в ТВЗ появится куча мест для выпускников, будут построены новые здания, заводы.

- Конечно, это хорошо хотя бы потому, что огромные деньги инвестируются в Томскую область. Но под что? Что нужно на самом деле? Условия для продвижения инновационных проектов на рынок? Льготное налогообложение? А что мы собираемся создавать в ТВЗ? Мне кажется (это мое личное, частное мнение), если попытаться объективно и беспристрастно провести мониторинг проектов, способных воплотиться в технико-внедренческой зоне, мы можем прийти к печальному выводу, что в нашем «умном городе» не так уж и много таких проектов. По понятным причинам это публично не обсуждается.

- Что-то у Вас много пессимизма в оценках и прогнозах. На новой должности, наоборот, перспективы должны захватывать, обещать много хорошего.

- Просто я говорил о своем понимании проблем общих. Хочется услышать много позитива – чуть больше времени проводите перед телевизором, читайте газеты. Кроме того, я готов в дальнейшем более подробно и широко обсуждать вопросы конкретной деятельности научного управления. Будет больше позитива.

- Не боитесь, что новая работа будет отнимать слишком много времени и сил?

- Нет. Хуже, когда вдруг обнаруживаешь, что имеешь слишком много свободного времени...